Елена Руденко - Путешествие[СИ]

   Я готова была возмутиться, но Ольга взяла меня за руку, давая понять, что наш Константин сумеет дать достойный ответ.

   — Вы уверены, что невеста изменила жрецу? — спросил Константин.

   — Разумеется, — умным тоном ответила дама, — египтянки были распутницами... А жених убил её за измену, чего ещё ожидать от дикого языческого жреца.

   — Если египтянки были столь распутны, как вы полагаете, — рассуждал наш сыщик, — тогда жених Сешенен не счёл бы измену невесты за оскорбление...

   — Неужели вы собрались защищать египетское племя? — в голосе дамы звучало нескрываемое удивление. — Недаром нечестивый народ постигла божья кара...

   — Прошу простить, но мы собрались не для того, чтобы обсудить кару небесную, — прервал доктор Майер пылкую речь чопорной дамы.

   Он воспринял её слова как оскорбление египетской возлюбленной.

   — Эта тема будет поважнее ваших светских сплетен, — гордо произнесла она.

   — Мы не смеем судить о народе, о котором ничего не знаем, — произнёс князь Долгоруков, желая прервать надвигающийся спор.

   Галантный доктор Майер мог весьма едко съязвить даже даме.

   Религиозная особа сделала вид, что не расслышала слов князя.

   — Мы вас слушаем, — обратилась она к Константину с благосклонной улыбкой.

   — С вашего позволения, я вернусь к своему рассказу, — произнёс он учтиво.

   — Вы подозреваете другого персонажа? — оживились собравшиеся.

   Константин кивнул.

   — Полагаю, вы согласитесь, что убийцей юной Сешенен мог стать каждый... Ревнивая жена Мерт, честолюбивая подруга Хетепет, гордый отвергнутый Юти и даже мальчик Ахтой, ведь отроки столь ревнивы...

   — Почему вы уверены в невиновности Имиута? — оживлённо поинтересовался доктор.

   — Меня смутило несколько фактов, — ответил Константин, — Если Сешенен, действительно, отправлялась на тайное любовное свидание, почему она избрала утреннее время, когда долина Нила просыпается. Тайное свидание стало бы явным. Известно, что ночь - самое благотворное время для скрывающихся влюблённых... Второе — стрелы Имиута. Нужно быть глупцом, чтобы совершить убийство собственными стрелами... Не поверю, что искусный врачеватель оказался глупцом. Следующее... доктор, если бы вы решились на убийство, какой способ вы бы избрали?

   Майр немного замешкался.

   — Понимаю, вам не хочется говорить при пациентах, — осёкся сыщик, — но доподлинно известно, что доктора предпочитают яды... Так почему Имиут, будучи жрецом покровителя медицины, не избрал яд, дабы выдать смерть неверной невесты за естественную?

   — Что из этого следует? — спросила нетерпеливая Ольга.

   — Кто-то хотел привлечь внимание к смерти Сешенен, — ответил Константин. — Таков был его злодейский замысел... После убийства Сешенен гибель Имиута не вызвала подозрений...

   — Но кто мог желать смерти врача? — спросил Долгоруков. — Неужели недовольные пациенты?

   Его ирония предназначалась, чтобы немного взбодрить мрачного Майера.

   — Буду впредь осторожнее, — меня порадовало, что наш доктор не утратил чувство юмора.

   — Смерть Имиута была выгодна только его другу, получившего чин верховного жреца после его смерти, — пояснил сыщик, — Нехебу, наверняка, давно завидовал своему успешному другу, и не желал оставаться вторым...

   Перед моим взором пронеслись картины древности. Нехебу, уже не тот верный друг, а другой, злобный и завистливый, расхаживал по комнате бормоча: "Я должен быть первым! Почему первенство досталось Имиуту? Чем он превосходит меня?" Его красивые благородные черты исказила жуткая злоба.

   — Нехебу знал, что Сешенен любит утренние прогулки и подкараулил её, — закончил доктор мысль Константина. — Выстрел с медицинской точностью, прямо в сердце — смерть наступила мгновенно.

   Я увидела утреннее солнце, Сешенен беспечно встречавшую рассвет, Нехебу, притаившегося среди зарослей, полёт стрелы... Сешенен падает навзничь со стрелой в груди... В её очах отразилось утреннее небо...

   — Замечу, только у Нехебу была возможность украсть стрелу друга, — добавил Константин, — потом он пронзил кинжалом Имиута, выдав его смерть за самоубийство...

   Я увидела зал храма, освещённый факелами. Имиут, облачённый в одеяние верховного жреца пришёл для тайной вечерней службы верховного жреца. Вероломный Нехебу быстро и молча подходит к другу... Лезвие кинжала мгновенно вонзается в грудь Имиута, тело жреца падает на бок. Нехебу сжимает мёртвые пальцы на рукоятке... Чёрное дело сделано...

   — Нехебу настолько ненавидел более удачливого друга, что облил чернилами его совместное изображение с Сешенен, — прошептала я, — он пожелал, чтобы влюблённые никогда не встретились...

   — Верно, — согласился Константин, — только Нехебу мог совершить подобное деяние, покидая гробницу друга последним.

   Мне снова вспомнилось видение осквернённого изображения в гробнице, о котором я рассказывала Константину... Душа Сешенен показала мне деяние осквернителя гробницы.

   — Я хочу проститься с другом, — говорит Нехебу, веля похоронной процессии оставить его одного.

   Никто не заподозрил неладное, носильщики и жрецы послушно удаляются. Оставшись один, Нехебу заливает лица влюблённых краской из чернильницы, висевшей на поясе. Его лицо искажает злобная презрительная усмешка.

   — Теперь ты никогда не найдёшь свою любимую, а она не найдёт тебя! — произнёс он, рассмеявшись. — Ваши Ка никогда не встретятся!

   Как подло и жестоко! Вероломный Нехебу решился не только отнять жизнь у друга и его невесты, но и лишить их возможности встретиться в мире мёртвых...

   — Любопытно, что стало со злодеем? — спросил князь Долгоруков. — Неужели он преспокойно наслаждался высоким чином и умер стариком в своей постели?

   — Да, неужели ему удалось избежать наказания? — зашептались собравшиеся.

   Пред моим взором возник зелёный дворик богатого дома, Нехебу наслаждался отдыхом, в обществе двух девиц... Их идиллию нарушил громкий вой... Я увидела свору чёрных псов... Откуда они могли появиться? Девицы с визгом бросились в дом. Нехебу, вскочил со скамьи, собираясь последовать их примеру, но не смог шелохнуться... Вожак своры пристально смотрел в глаза убийцы... Через мгновения псы набросились на злодея Нехебу... Они загрызли его, но не съели...

   — Нехебу растерзали шакалы! — невольно произнесла я, мой голос дрожал от увиденного ужаса.

   — Выходит, сам Анубис покарал злодея, решившего кровавым путём добиться титула верховного жреца, — высказался доктор, — известно, что сам Анубис, будучи и покровителям мёртвых, являлся в образе шакала...

   — Вот как выходит, — задумался князь Долгоруков, — даже в древние времена, желавшие дослужиться до высоких чинов шли на ужасные преступления... А я наивно полагал, что подобные карьеристы, шагающие по трупам друзей, появились в наш суровый век.

   В зале воцарилось молчание, которое прервало ворчание набожной дамы:

   — Ох уж эти дьявольские игры, — вздохнула она.

   Майер ответил ей в своей обычной ироничной манере, я не расслышала его слов, поскольку ещё не вернулась в нашу эпоху... Я была там... в далёком царстве Египта...

   — Мне очень хотелось, чтобы многие услышали истинную историю Имиута и Сешенен, — произнёс Константин, — поэтому я взял на себя смелость выступить перед почтенным водяным обществом. Я преследовал цель, чтобы имя Имиута было оправдано... Для египтян имя и память живых несли особую значимость...

   — А что надобно сделать, чтобы души влюблённых встретились? — поинтересовались романтические барышни. — Очень печально, что злодей разлучил их...

   — Надобно нарисовать совместный портрет Имиута и Сешенен и написать их имена, — пояснил Константин, — тогда, благодаря изображению и именам, их души найдут друг друга в загробном мире...

   — Облик Сешенен можно срисовать со статуэтки, а Имиута... — собравшиеся перевели взгляды на меня.

   — Я плохо рисую, — виновато созналась я.

   — Наш доктор Майер великолепный художник. Могу предположить, что ему не составит труда написать портрет Имиута со слов моей сестры, — предложила Ольга.

   Доктор замялся, явно не желая дарить покойному сопернику свою призрачную возлюбленную. Однако, поразмыслив, согласился.

   — Если она предпочла его, глупо ждать взаимности, — сказал Майер мне потом, закончив совместный портрет в египетском стиле.

   Влюблённые смотрели друг на друга, взявшись за руки, у ног каждого были написаны их имена. Имя Сешенен мы переписали со статуэтки, а имя Имиута — мне стоило больших трудов, чтобы уловить в расплывчатых мелькающих видениях причудливые египетские знаки.

   Надеюсь, Имиут и Сешенен встретили друг друга.